Глава 3. Франсиско Мария Солано и Ортис де Росас, второй маркиз де Сокорро.

В Сетубале они простояли всю зиму. Маркизу Солано пришёлся по душе этот город, расположившийся на берегу прекрасного залива. Он напоминал ему приморский Кадис, и Солано обустраивал Сетубал с такой же энергией, с какой это привык делать в Кадисе.

Вскоре Антонио подружился с Хосе Сан Мартином, адъютантом маркиза. Сан Мартин храбрый офицер, служит с ранней юности, побывал уже во множестве сражений.  Родился он за океаном – в Индиях, в вице-королевстве Рио-де-ла-Плата. Его отец был там губернатором одной из провинций. Антонио знал, что земляки Сан Мартина давно стремятся к независимости от Испании, но Хосе в разговорах всегда обходил эту тему. И, вообще, Хосе не очень любил рассказывать о себе.

Зато много интересного Хосе рассказал о нашем маркизе. Сан Мартин тоже происходил из благородной семьи, но до уровня маркиза ему, конечно, далеко. Полностью имя нашего маркиза звучит так: Франсиско Мария Солано и Ортис де Росас, второй маркиз де Сокорро. Первым маркизом де Сокорро* был его отец. Этот титул был пожалован ему королём  Карлосом III за своевременную помощь, оказанную его войсками при взятии британской крепости Пенсакола во Флориде.

 

Франсиско Солано родился в Каракасе в 1768 г. Его отец, адмирал Королевской Армады  Хосе Солано и Боте, в то время был губернатором Венесуэлы, а мать – Рафаэла Хосефа Ортиз де Росас и Вильескас была дочерью губернатора Буэнос-Айреса. Франсиско был пятым ребёнком в семье из пяти сыновей и шести дочерей.

 

В возрасте 10 лет, как и подобает выходцу из благородной семьи,  Франсиско был определён родителями в престижную Мадридскую Королевскую Благородную семинарию. Здесь дети из дворянских семей получали блестящее светское и религиозное образование. Солано изучал философию и теологию, знал французский, английский, итальянский и латынь, увлекался музыкой.

 

В возрасте 16 лет Солано был зачислен в полк улан Бурбонской гвардии. Участвовал в экспедиции в Алжир, где показал себя храбрым офицером. Позднее служил в Сан-Роке у Гибралтара и, снова, в Африке – в Оране. В начале 1793 года он вернулся в Испанию и служил в гарнизоне Малаги.

 

С 1793 г. Солано принимал участие в Руссильонской войне. Служил под началом генерала Антонио Рикардоса. В августе 1793 года он получил звание подполковника, и во главе полка Сории принимал участие в боях за цитадель Перпиньяна. 19 декабря 1793 года, будучи уже  полковником, Франсиско Солано отличился при взятии французской крепости Кольюр. Внезапным ударом, его солдаты овладели фортом Сент Эльм.  Несмотря на  героическое сопротивление испанских войск, удержать Кольюр без поддержки флота не удалось. В июне 1794 г. Кольюр капитулировал, и Солано попал во французский плен.

 

Само по себе пребывание в плену в то время не считалось чем-то позорным, более того, после возвращения из плена, он вскоре был приближен Мануэлем Годоем, и за победу при Сент Эльме получил звание mariscal de campo**. Было ему в то время 26 лет.

 

После заключения мира с Францией, Солано с разрешения Мануэля Годоя поступил волонтёром во французскую Рейнскую армию, где служил под началом генерала Моро. После возвращения в Испанию, 5 октября 1802  Франсиско Солано в звании генерал-лейтенанта назначается военным губернатором Кадиса и капитан-генералом  Андалусии. В это время ему исполнилось всего лишь 34 года. В 1808 г.  в возрасте 39 лет, Солано был, возможно, самым способным генералом в испанской армии. У него был богатый боевой опыт, полученный во время службы в наполеоновской армии. К сожалению, большинство тогдашних испанских генералов – люди преклонного возраста и с очень архаичными взглядами.

 

О том, что Солано требовательный командир и сторонник жесткой дисциплины, Антонио знал ещё по Кадису: маркиз тогда всех их замучил смотрами и ученьями. Но сейчас от Сан Мартина Антонио узнал о другой стороне жизни своего командира. У маркиза молодая жена, зовут её Франсиска Хавьера Мата Линарес.  У них есть маленький сын. Его имя Хосе Хоакин Рафаэль или просто Хоселито. Ему пять лет. Он будущий третий маркиз де Сокорро.

 

И, ещё: есть у маркиза одно увлечение, совсем не генеральское – он любит рисовать. Хосе говорил, что видел рисунки маркиза: улочки Сетубала, португальские домики под красными черепичными крышами, залив и полуостров Троя. Видел он и автопортрет маркиза – очень даже похож.

— —

 

* исп. socorro — помощь.

 

**  в испанской армии это звание соответствовало генерал-майору

Глава 4. Мятеж в Аранхуэсе. Мануэль Годой.

 

Антонио открыл глаза.  Что-то прервало его размышления. Он понял, что ненадолго задремал. Видимо, сказалась усталость от долгой поездки и бессонной ночи. На столе в стеклянном фонаре всё так же дрожало пламя свечи. Таверна уже почти опустела. Ещё несколько дней назад все таверны закрывались строго в восемь вечера. Таково было распоряжение наместника Мюрата. Сейчас такой строгости уже не было, но посетители всё же предпочитали не задерживаться допоздна.

– Да ты заснул что ли, братец? – весело спросил его друг

– Похоже, что так. – безразлично ответил Антонио.

С улицы послышался  цокот конских копыт по мостовой. Это проехал эскадрон французских драгун в зелёных кителях и блестящих касках с конскими хвостами.

«Захватчики! – подумал Антонио. – А разве мы не были захватчиками там, в Португалии»?

В начале марта, когда капитан Гальяно уже служил при штабе маркиза Солано, их внезапно подняли по тревоге. Двинулись к испанской границе. Часть своих войск Солано оставил в Бадахосе, с остальными направился к Талавере. После недолгого привала — двинулись по направлению к Аранхуэсу, делая по 8-10 лиг пути в день. Потом они простояли несколько дней в ожидании чего-то важного. Капитан Антонио Гальяно не был посвящен в эти тайны, но по обрывкам разговоров догадывался: их помощь понадобилась самому всесильному “valido”* – дону Мануэлю Годою. Его жизни угрожал заговор.

Антонио уже не помнил точно – то ли 20, то ли 21 марта прискакал в штаб посыльный с пакетом для маркиза Солано. На вопрос Антонио — что случилось? — адъютант маркиза Хосе Сан Мартин лишь досадно махнул рукой. Антонио понял –  их план провалился, всё кончено.

Потом пошли слухи. Рассказывали, что ещё 17 марта в Аранхуэсе вспыхнул мятеж сторонников принца Астурийского дона Фернандо. Годой, которого должны были защищать его преданные гусары, почем-то прятался на чердаке под  грудой старых ковров. Там его и обнаружили. Потом какие-то крестьяне с палками, вилами и мотыгами принялись избивать Годоя, нанесли ему множество ран, но подоспевшие кавалеристы Гвардии де Корпс** его отбили и утащили к себе в казарму. То ли для того, чтобы защитить, то ли, чтобы посадить под арест – непонятно.

 

 

А уже на третий день, окружённый группой заговорщиков, вошёл в покои к нашему королю Карлосу IV сам принц дон Фернандо вместе со своим воспитателем и советником каноником Хуаном де Ескоикисом. Там они угрозами склонили нашего короля к отречению в пользу своего сына. Так, что теперь у нас новый король – молодой и желанный – el Rey Deseado – Его Величество дон Фернандо VII.

 

Новость о том, что Годой тайно планировал вывезти королевскую семью на юг, в Севилью (а некоторые говорили, что и за океан – в Мексику), Антонио узнал, когда они уже вернулись в Бадахос. Стало понятно, почему именно маркизу Солано Годой поручил выполнение столь секретной и деликатной миссии.

 

Мануэль Годой опасался заговоров (и как оказалось, совершенно справедливо), и не мог доверить исполнение своего замысла ни одному из своих мадридских генералов. Ему нужен был человек проверенный и лично ему преданный. И таким человеком для него стал маркиз Солано.

 

Они были знакомы ещё со времен Руссильонской войны. Тогда храбрый двадцатипятилетний полковник Франсиско Солано первым ворвался со своими солдатами во французский форт Сент Эльм. Годой заметил отличившегося офицера и приблизил его к себе. К тому же они были  в некоторой степени земляками. Хотя Солано и родился в Каракасе, однако, все его предки были родом из Эстремадуры. Так, что они оба были  choriceros (колбасники), как традиционно называли всех эстремадурцев.

По плану Годоя Солано должен был прикрывать своими войсками весь путь следования королевской семьи и обеспечивать безопасное пребывание монарха в Севилье, где маркиз, будучи капитан-генералом Андалусии, являлся полновластным хозяином. Отправка королевской семьи морем рассматривалась, по видимому, лишь в как самая крайняя мера; и, вопреки распространённому мнению, не в Мексику, а на Канарские острова.

 

Годоя принято обвинять во всех грехах, приписывать ему любое коварство, но в данном случае его действия были разумными и предусмотрительными. Он искренне хотел защитить своего монарха от происков императора Франции.  Проницательный Годой сразу понял, что Наполеон хочет сделать сейчас с Испанией то же самое, что они оба совсем недавно проделали с Португалией. Основная цель сейчас у императора Франции – любым способом захватить испанского монарха и угрозами принудить его к отречению, чтобы тем самым заполучить для себя право на легитимную власть в Испании. Бегство монарха, как это случилось в Португалии, в планы Наполеона, естественно, не входило.

 

Оснований для беспокойства у Годоя было более чем достаточно. Введённые на испанскую территорию наполеоновские войска не только не были выведены после окончания португальской кампании, но и, напротив, постоянно наращивались. К февралю 1808 г. на севере Испании уже были размещены более 65 тысяч французских солдат, что никак не было оговорено условиями договора в Фонтенбло.

 

Своим коварством французские союзники попирали даже само представление о воинской чести. Так 16 февраля они обманным путём овладели цитаделью Памплоны.  В тот день выпал снег, и французские солдаты начали притворно играть в снежки у ворот крепости. Не подозревая подвоха, испанские солдаты открыли ворота и решили присоединиться к французам, но коварные союзники разоружили их и ворвались в цитадель. 29 февраля французы, под фальшивым предлогом сопровождения колонны с ранеными, убедили власти открыть им ворота Барселоны. Вскоре французскими войсками были заняты Бургос, Фигерас и другие города севера Испании.

 

А немного позже стало известно, что Император французов собирается нанести визит к королю дону Карлосу. И, естественно, император прибудет со своим многочисленным воинским эскортом. Годой решительно заявил королю, что «нельзя вести равноправные переговоры, будучи окружённым французскими штыками». Принц Мира, используя всё своё влияние, стал уговаривать Карлоса IV на время уехать с семейством в Севилью, где король мог бы чувствовать себя в безопасности и управлять страной, не подвергаясь шантажу французов.

 

В середине марта, когда королевский двор, как обычно в это время года, находился на отдыхе в загородном дворце в Аранхуэсе; король стал тайно готовиться к отъезду. Предполагаемый отъезд короля-отца насторожил принца Астурийского дона Фернандо. Принц, опасаясь, что Годой своим планом может лишить его всякой перспективы занять отцовский престол, решил устранить опасного соперника. Но ещё больше был обеспокоен таким поворотом событий император Наполеон. Его посол мсье де Богарнэ организовал подкуп служащих дворца в Аранхуэсе. По некоторым сведениям, на это было потрачено более двух миллионов реалов. Больше Наполеону не пришлось ничего предпринимать. Всю работу сделали сами придворные. Мятеж в Аранхуэсе похоронил планы Годоя.

 

Кто знает, если бы замысел Годоя и Солано удался, может быть, вся история Испании пошла бы тогда совсем по иному пути.

 

— — —

 

* исп. фаворит, любимец монарха.

 

** буквально – телохранители. Королевская конная гвардия испанских Бурбонов.

В молодости  в ней служил и сам Годой.

Продолжение следует.

Автор и переводчик Олег Бородицкий, путешественник и знаток истории Испании. Материал подготовлен специально для сайта  espanamyhome.com