Глава 2. Спорили между собой Франция и Англия, а сражались за их интересы Испания и Португалия.

Начало статьи по ссылке

Через несколько дней, отправленные маркизом Солано «надёжные люди» — бригадир Вальдес и капитан Антонио Гальяно достигли Мадрида и были приняты военным министром О’Фаррилом.

 

Гонсало О’Фаррил был ирландцем по происхождению. Родился в Гаване в 1754 г. Его отцом был дон Хуан Хосе О’Фаррил, а матерью – донья Луиса Эррера. В марте 1806 г. генерал О’Фаррил командовал войсками, направленными в Королевство Этрурию (итальянскую Тоскану). Целью экспедиции была поддержка сидящей там на престоле вдовствующей королевы Марии Луисы Испанской, дочери Карлоса IV. Пятитысячный контингент испанских войск тогда высадился в Ливорно и вскоре вступил в прекрасную Флоренцию. Экспедиция обернулась большими затратами для испанской казны и вызвала недовольство. Вскоре Мария Луиса была изгнана из своих тосканских владений и вернулась в Мадрид. Но и здесь её продолжали по-прежнему называть не иначе как Королевой Этрурии. Впоследствии Гонсало О’Фаррил стал военным министром.

 

Дон Гонсало О’Фаррил был мрачен. Он выслушал посланников и, отложив свою сигару, заключил:

 

– Солано хороший солдат, но что он хочет от меня услышать? Нам остаётся лишь смириться со случившимся. Ничего уже изменить нельзя... Хотя, подождите, я составлю для него распоряжения.

 

Вскоре они получили пакет с пятью сургучными печатями и отправились в город – каждый по своим делам.

 

В Мадриде повсюду были видны следы недавних уличных боёв. На стенах — свежие царапины от пуль и картечи, кое-где виднелись пустые глазницы выбитых окон. На Пуэрта дель Соль песок ещё хранил следы пролитой крови. Это здесь простые горожане – слесаря, кузнецы, прислуга и мелкие торговцы – остановили в тот день ужасных мамелюков. Сейчас Мадрид уже не выглядел пустынным, в него постепенно возвращалась жизнь. Были проблемы с продовольствием, потому что крестьяне из окрестных селений ещё боялись приезжать в город, но пока не было проблем с вином. В лавке на улице Монтера даже торговали книгами.

 

На площади капитан купил номер Gazeta de Madrid. Газета оказалась пятидневной давности, более свежей не было. В глаза бросилось официальное заявление военного министра О’Фаррила, в котором он называл произошедшие кровавые события беспорядками, спровоцированными «небольшой группой людей не подчиняющихся законам» и призывал  сограждан к «гармонии в отношениях с нашими французскими союзниками». Так, вот почему их так холодно встретил сегодня О’Фаррил . Стало быть произошло всего лишь досадное недоразумение, не более того. И стоит ли из-за него портить отношения с нашими союзниками?

 

Капитан Гальяно осмотрелся и быстрым шагом направился  в сторону квартала Маравильяс. Улица Монтера, потом – Фуэнкарраль и, вот, уже знакомая улица Пальма. Когда то, ещё до Апельсиновой войны, он квартировал здесь – на углу Пальма и улицы Сан-Бернардо. Как раз на середине улицы Пальма есть невзрачный переулок. Он ведёт  вглубь квартала – к артиллерийскому парку Монтелеон.

 

В центре квартала – страшные закопчённые развалины, груды битого кирпича, обвалившаяся арка артиллерийского парка, когда-то бывшего дворцом герцогов Монтелеон. Запах пороховой гари не выветрился до сих пор. Здесь встретили французских гренадеров огнём своих пушек капитаны Луис Даоис и Педро Веларде. И та канонада, которую слышал по дороге в Мостолес Педро Серрано, была залпами их орудий.

 

Капитан Гальяно сам был артиллеристом и знал, насколько убийственной бывает картечь на близком расстоянии, тем более, в узких городских улицах. Здесь был настоящий ад.

 

У Даоиса и Веларде был письменный приказ капитан-генерала Мадрида Франсиско Хавьера Негрете, который требовал сохранять нейтралитет и ни при каких условиях не вступать в бой с французскими войсками. Весь трехтысячный мадридский гарнизон получил такой приказ, и он его исполнил: солдаты были заперты в своих казармах, склады с патронами и артиллерийскими зарядами – опечатаны.

 

Но случилось то, что оказалось сильнее формальных приказов и воинского долга. Когда в центре города силы повстанцев начали таять, а разъяренные своими потерями французы уже занимали улицу за улицей, прошел слух, что французы хотят покарать жителей тех кварталов, где укрылись восставшие. Слухи – вещь страшная, и поддавшиеся им  люди способны на самые отчаянные поступки.

 

Квартал Маравильяс, названный так по имени расположенного там монастыря, был традиционно заселён ремесленникам, пекарями, портными и другими мастеровыми людьми. Сотни его жителей, не желавших покорно принимать свою участь и с голыми руками встретить своих убийц и насильников, прорвались к воротам артиллерийского парка и стали требовать раздать им оружие. Люди начали негодовать, кричать, требовать. Женщины, как всегда, острые на язык начали осыпать офицеров насмешками, и даже откровенно называть их трусами. А какой мужчина стерпит, когда женщина называет его трусом? Тем более, если он военный.

Под командой капитана Даоиса, самого старшего и опытного, было 6 офицеров и 33 солдата. Он сохранял ещё хладнокровие, но более молодой и горячий Веларде уже крикнул собравшимся людям: «Мы с вами». Капитан Даоис публично разорвал приказ капитан-генерала, потом сорвал печати с дверей оружейного склада и раздал оружие и патроны народу. Сколько было этих людей, мирных жителей, сражавшихся здесь? Наверное, человек 500, а может и больше. Они встретили врага огнём, в то время когда солдаты гарнизона сидели в своих казармах. Никто не пришёл им на помощь.

 

Этот бой продолжался недолго и его итог был заранее предопределён. Погибли капитаны Даоис и Веларде, погибла храбрая женщина Клара дель Рей, жительница соседней улицы Сан Хосе. Она сражалась здесь рядом с мужем и тремя сыновьями – 19, 17 и 15 лет. Погибли ещё многие герои, но французам дорого обошлась их победа*.

— — —

Потом снова была торговая улица Фуэнкарраль, дальше – кривая улочка Санта Брихида. Здесь на последнем этаже старого  трехэтажного дома со стенами цвета охры, расположенного в сотне шагов от угла улицы Орталеса, жил его друг Рафаэль Росас, тоже капитан, но  только корпуса инженеров. Раньше они вместе служили в Кадисе, ещё раньше их пути пересекались на Апельсиновой войне. Рафаэль был старше, и по возрасту ему уже давно пора быть полковником, но вздорный характер и пристрастие к алкоголю  препятствовали его продвижению по службе.

На соседней улице Орталеса, рядом с церковью Сан Антон, всё та же знакомая таверна Пако. Простая и незатейливая. Здесь за столиком они ещё долго обсуждали бурные события, потрясавшие Испанию в те годы. Рафаэль был известным циником, и обо всём судил без пафоса и с присущим ему холодным расчётом. В разговоре его друг часто менял тему, подливая время от времени себе вина. Он быстро пьянел, и Антонио настораживало то, что тот совсем не умеет держать язык за зубами. Увидев опасения капитана, его друг рассмеялся.

 

– Ерунда. Сейчас всё можно. У нас теперь свобода. Великий герцог Бергский сменил гнев на милость. Теперь он у нас здесь самый главный. Почти как король, и уже мечтает им стать.  Даже подписывается одним лишь именем – Хоакин. Но королём ему не быть, во всяком случае – не в Испании. Он у нас Lugar- Teniente – то ли заместитель, то ли наместник – это уж понимай как хочешь. Но, всё по закону, не сомневайся. Наш августейший монарх дон Карлос IV утвердил его в этом звании.

Это он говорил о Мюрате. Потом, зачем-то вспомнил Апельсиновую войну.

 

– Помнишь нашу переправу под Хуроменьей. Как мы тогда обошли португальцев. – здесь Рафаэль рассмеялся. – Их командующий  сдал нам крепость без боя, а уж артиллерии у него было сколько...  Его потом за это отдали под суд.

 

Антонио хорошо помнил тот день. Он был тогда совсем молодым, только-только ему присвоили звание лейтенанта. Их батарея застряла тогда на переправе через Гвадиану, и они едва не утопили все орудия. В общем – ничего героического. Главнокомандующим у них в то время был «великий полководец» – сам Мануэль Годой. Хотя, не будем преуменьшать его заслуги – продлись эта кампания подольше, он бы себя ещё ох как бы проявил. Своё дело он знал... Говорят, под Элвашем Годой отломил ветку апельсинового дерева и послал её в подарок королеве Марие Луисе. «Примите от меня, моя королева, этот скромный подарок в знак моей вечной любви к Вам. А, уж какие подарки я пришлю  Вам из богатого Лиссабона».  С тех пор эту войну стали называть апельсиновой.

 

Но в Лиссабоне нам в тот раз побывать не пришлось. Война продлилась две недели. Испания  приобрела для себя лишь крошечную Оливенсу. Португалия устояла, дом Браганса продолжал править в ней как и прежде. Да и не наша это была война: спорили между собой Франция и Англия, а сражались за их интересы Испания и Португалия.

 

Потом Антонио перевели служить в Кадис. В прошлом сентябре он должен был обвенчаться с доньей Марией де ла О, дочерью небогатого дворянина из Хереса дона Мигеля Гутьерреса де лос Риос. Но тихой семейной жизни с доньей Мариолой не предвиделось. Началась новая война. И опять в тех же краях, что и шесть лет назад. Но в этот раз всё было гораздо серьёзнее, и было понятно, что одной апельсиновой веточкой здесь дело явно не закончится.

Все лучшие войска, которые ещё способны были собрать в Андалусии и Эстремадуре, накапливались у переправ через Гвадиану. У Бадахоса расположилась дивизия генерала Каррафы. Из Севильи и Кадиса выдвинулись основный силы – десятитысячной корпус под командованием капитан-генерала Андалусии маркиза Солано. В его составе был и капитан Антонио Гальяно.

До конца осени они простояли в ожидании приказа. Пока шло это ожидание, далеко от этих мест — во Франции, в Фонтенбло, император Наполеон и первый министр Карлоса IV дон Мануэль Годой заключали секретный договор. Годой был признанным мастером в этом деле. Даже сам его титул говорил об этом – Principe de la Paz – Принц Мира. Как правило, титул принца в Испании сохраняется только за наследником короны Принцем Астурийским. Как исключения, существовали титул принца де Вергара (наследственный), и – тот самый – принца Мира, пожалованный Мануэлю Годою королём Карлосом IV в 1795 году за подписание выгодного для Испании Базельского мирного договора, заключённого по итогам войны с революционной Францией.

 

Условия нового договора казались ещё более выгодными. А суть его была вот в чём: Наполеон решил окончательно покончить с господством Англии. Для этого ему  нужно было подорвать её экономику и торговлю. Против Англии была введена континентальная блокада. Все страны, поддержавшие её, должны были закрыть свои порты для английских кораблей и препятствовать ввозу товаров из Англии.

 

Блокаду поддержали даже такие значительные страны как Россия и Пруссия, но, к удивлению французского императора, ей воспротивилась маленькая Португалия. Страна эта была полностью зависима от торговли с Англией, и разрыв отношений с ней означал бы для Португалии полное разорение.

 

Наполеон решил действовать  по-наполеоновски — военным путем. И здесь ему очень пригодился его испанский союзник. План был такой: Испания пропускает через свою территорию французский экспедиционный корпус генерала Жюно – 20 тысяч человек; далее – Португалия расчленяется на три части: в северной части страны будет образовано королевство Северная Лузитания, которое передаётся Королеве Этрурии Марии Луисе, в качестве компенсации за утраченные ею тосканские владения; центральная часть страны – пока остаётся под вопросом; а южная – отдаётся в личное владение Мануэлю Годою, и теперь будет именоваться – Княжество Альгарве.

И вот, договор подписан;  первый французский солдат пересек пограничную реку Бидасоа, и пошли походным порядком по испанской земле французские войска. У пограничного города Алькантара к корпусу генерала Жюно присоединилась испанская дивизия Хуана Каррафы, и объединённые франко-испанские войска форсированным маршем двинулись на Лиссабон.

 

30 ноября 1807 г. не встречая никакого сопротивления со стороны португальцев, генерал Жюно вошел в Лиссабон. Португальский принц-регент дон Жуан и его мать, сумасшедшая королева Мария, бежали в Бразилию. Перед отплытием принц-регент дал указания не оказывать сопротивления французским и испанским войскам. Он дорожил жизнями своих подданных и не хотел, чтобы проливалась их невинная кровь.

 

А уже в начале декабря форсировали Гвадиану и двинулись в глубь Португалии войска генерала Франсиско Солано, отвоёвывая для Годоя его альгарвийское княжество. Элваш, чьи грозные бастионы могли бы сдержать целую армию, сдался без боя. Маркиз Солано оставил здесь небольшой гарнизон и двинулся к Сетубалу, где расположился со своим штабом.

— — —

* по данным Васкеса Табоады, опубликованным в 1863 году, французы потеряли в Мадриде в тот день 1648 своих солдат, из них — 1063 были убиты в боях за Маравильяс.

Продолжение следует.

Автор и переводчик Олег Бородицкий, путешественник и знаток истории Испании. Материал подготовлен специально для сайта  espanamyhome.com